"На наших экранах идет немало зарубежных исторических лент, как рассказывающих об отдаленных временах, так и обращенных к сравнительно недавнему историческому прошлому. Как правило, эти картины привлекают массовую аудиторию богатой информацией о жизни народов, деятельности крупных исторических персонажей, переломных событиях различных эпох.
Как и во всей зарубежной кинопродукции, здесь мы можем выделить ленты, принципиально отличающиеся друг от друга.
В лентах «массовой культуры» нередко доминируют мифы под маской исторической правды, пышная костюмность призвана подменять собой показ реальных противоречий эпохи, в обличье исторических персонажей можно разглядеть все те же образы неизменных экранных суперменов и их спутниц— «вамп» или «голуб*х героинь». Талантливые прогрессивные режиссеры в своих произведениях стремятся воссоздать прошлое в богатстве реальных противоречий эпохи, выявить социальную суть действий героя, показать тенденции развития исторического процесса, осмыслить его с позиций современности.
Общение с историческим зарубежным фильмом требует от зрителей подготовки, умения ориентироваться в концепции, которую предлагают авторы фильмов. Общеизвестно, что, например, в американском кино вестерн в своей массе стал жанром исторического мифа. Кровавая правда о геноциде по отношению к индейцам во времена завоевания «дикого Запада» была подменена в традиционном американском вестерне романтической сказкой о славных ковбоях — защитниках слабых, бескорыстных воинах справедливости, коварных злодеях и верных и прекрасных спутницах героев.
В буржуазном кино нередки случаи, когда имена исторических персонажей и факты их биографий используются для создания пышных костюмных боевиков, работающих прежде всего на кассу.
Показательно. что героем такого боевика может стать даже, например, вождь угнетенных — Спартак, а картина тем не менее будет буржуазной по духу, будет создана по законам коммерческого зрелища.
При восприятии такого фильма часть зрителей, для которых само имя исторического персонажа является как бы гарантией правдивости и реалистичности фильма, не умеют отделить правду истории от ее коммерческой трактовки в боевике.
И разгораются дискуссии между теми, кто оценивает зарубежную историческую ленту с точки зрения ее идейно-эстетических качеств, и теми, кто не умеет вычленить в структуре картины эти качества, а видит только одну фабулу.
Пример такой дискуссии мы приводим здесь в связи с повторным выходом на экран американского фильма «Спартак».
Вы увидите. насколько консервативны и трудно поколебимы вкусы любителей коммерческого исторического фильма.
Идет время, развивается киноискусство, растет в целом уровень эстетической культуры зрителей, а вместе с тем у части аудитории сохраняется тип киновосприятия, основанный на неразвитом художественном вкусе. Проходят десятилетия, а кумиры определенных групп зрителей — тарзаны, анжелики, танцоры «диско» — неизменно стремятся увести аудиторию в мир экранных грез, заслоняющих реальность.
Нашим зрителям знакомы ленты политического кино Италии и США, обличающие коррупцию в государственном аппарате, сращение нелегальной и узаконенной преступности, проникновение мафии в структуру всей организации капиталистической системы. Эти ленты созданы мужественными и смелыми мастерами, нередко они не просто публицистичны, а и высокохудожественны по своему образному решению. Конечно, хотелось бы, чтобы именно они, а не поделки «массовой культуры», мифологизирующие историю, получили самые большие киноаудитории.
Посмотрим, какие отклики, какой резонанс вызвали в нашей аудитории в последнее время фильмы-мифы, фильмы коммерческого кино.
Следует заметить, что, разумеется, часть аудитории, увлекающаяся этими историческими мифами, не представляет всех зрителей.
В данном случае акцентируем внимание на мнении именно тех, для кого духовной пищей в кино являются единственно коммерческие боевики.
Показательно, что тяга к такому роду зрелища, формирующаяся в юношеском возрасте, сохраняется при отсутствии художественного развития пожизненно. И тогда она выглядит как духовный инфантилизм взрослого человека, как показатель задержавшегося, подросткового уровня зрительских вкусов.
Такие любители чистой развлекательности составляют значительную часть аудитории, и потому вопрос об их эстетическом воспитании (желательно в раннем возрасте) стоит очень остро. ...
«Первозданно чистый», неподготовленный зритель, жаждущий от кино только яркого зрелища и острых сюжетных поворотов, воспримет кассовый боевик как очередное киноразвлечение, источник острых эмоций. Беда (а в чем-то и вина) такого зрителя в том, что он ничуть не ощущает своей эстетической, культурной ущербности. Он категоричен, безапелляционен в суждениях и, нимало не смущаясь, говорит «от имени всех», «от имени молодежи».
Как правило, аргументы таких зрителей однотипны: весело, увлекательно — значит, хорошо. Но ведь фильм может не только развлекать, но и давать пищу уму. Красивые, сильные герои — этого якобы достаточно, чтобы фильм понравился. Но ведь герой может быть и внутренне сложным. Многим нравится, фильм пользуется кассовым успехом — значит, фильм хороший. Но ведь кассовый успех отнюдь не равнозначен художественному.
Критиков, кинорецензентов такой зритель воспринимает порой как снобов, высокомерную «элиту», которая пишет неизвестно о чем и неизвестно для кого. Раз фильм смотрят — значит, он хорош. И говорить здесь не о чем.
А если рецензенты критикуют («ругают»!) картину, значит, они не могут понять ее, значит, они идут против «мнения народа».
Именно такое право присваивают себе некоторые зрители — говорить от имени народа.
Ситуация общения с неподготовленным к восприятию сложных явлений киноискусства зрителем очень сложная. Эстетическая неразвитость нередко агрессивна, тон писем таких зрителей порой бывает грубым и даже оскорбительным.
Человек, стоящий на первой ступеньке художественного, эстетического развития, не может даже в мыслях допустить, что его вкус неразвит, что он находится на уровне восприятия подростка, увлекающегося только остросюжетными приключениями и мелодрамами.
А ведь за этой первой ступенькой общения с экраном есть и следующие — и как интересно и увлекательно по ним идти. Здесь и глубины реалистического, по-настоящему психологического кинематографа. Здесь и тонкая художественная материя поэтико-метафорического кино. Художественное познание мира экрана связано со все более ширящимся зрительским умением видеть в фильме не только фабулу, круг событий, но и сюжет — цепь ассоциативных связей.
Развитие зрительского вкуса неотделимо от умения наслаждаться пластикой картины, ее звукозрительными образами, ее нюансами и мелодикой.
Как разговаривать со зрителями, которые ценят в фильме только фабулу и прямолинейное развитие действия? Многомерность сложных полифонических лент для них (пока еще?) закрыта, свой вкус они считают безукоризненным и единственно имеющим право на существование.
Наверно, прежде всего нужно пробудить в них сомнение в безапелляционности их суждений, стремление к расширению познания вообще, в том числе и в области кино. Какую тональность диалога здесь лучше избрать? Несомненно, предпочтительны доброжелательные совместные размышления, спокойная аргументация своих мыслей, уважение к собеседнику, умение прислушаться к его доводам.
Резкость одного из участников диалога зачастую вызывает ответную резкость — а это не лучший аргумент в споре. Поэтому диалог нередко сводится ко взаимным обвинениям в некомпетентности вместо стремления понять доводы собеседника. В результате спорящие стороны остаются при своем мнении, и подлинный духовный контакт можно считать не состоявшимся.
А жаль. Ведь эстетическое поле по-настоящему хорошего фильма должно постоянно расширяться за счет сужения поля воздействия прямолинейного коммерческого кинематографа, безотказно эксплуатирующего неразвитый вкус.
Вот пример одной из таких дискуссий, развернувшейся частично на страницах «Знамени юности», а также охватившей более широкие слои зрителей, высказавших свое мнение в письмах в газету.
Поводом послужил повторный выпуск на экран в 1985 г. фильма «Спартак». Картина создана известным американским режиссером Стэнли Кубриком в 50-е годы. В ней заметны черты суперколоссов (зрелищных боевиков) на историческую тему.
Здесь есть и сильный герой, физически могучий и обаятельный (его играет «звезда» Керк Дуглас), и мелодраматическая любовь по образцу голливудских лент, и костюмная зрелищность, и острые повороты фабулы, заставляющие зрительские сердца замирать. Этот фильм сделан в традициях голливудского крепкого ремесла, рассчитанного на умелое вовлечение зрительских сердец в соучастие, эмоциональное сопереживание герою.
Это красивая сказка в одеждах исторического фильма. Некоторые сложности здесь связаны с тем, что фильм поставил крупный мастер американского кино, известный кинорежиссер. Но ведь мы знаем, что и у крупных мастеров бывает (увы!) немало ремесленных картин. Фильм крепко профессионально сколочен? Несомненно, для этого и существуют законы профессии. В нем талантливые, обаятельные актеры? Да, но и они играют по законам коммерческого схематичного зрелища.
И все же этот фильм мы не должны вовсе отрицать, тем более что он рассказывает (пусть и в коммерческой, упрощенной форме) о вожде гладиаторов, историческом герое — Спартаке. Наверно, более правильным было бы такое восприятие, при котором мы бы видели и достоинства ленты (зрелищность, яркую типажность актеров, костюмность, положительное отношение авторов к историческому герою, вождю угнетенных — Спартаку), и ее недостатки (голливудскую схему в сюжете, упрощенную трактовку исторических событий и т. д.).
Такой многоаспектный диалог позволил бы, не отрицая фильма, вступая с ним в диалог, сохранить и дистанцию с экраном, видеть в нем типичный (далеко не худший) образец коммерческого западного кинематографа.
Но диалог между зрителями, приверженцами и сторонниками фильма, состоялся в запальчивой, безапелляционной форме.
В приведенных далее письмах мы не будем называть полностью фамилий зрителей — обозначим их инициалами. Возможно, кто-то из них уже пересмотрел свое мнение, по-иному смотрит на кино. Некоторые не хотели, чтобы их фамилии были названы.
Итак, письмо студента БГУ Михаила Н. — начало разговора. Тон резко полемический. Правильные аргументы перемешиваются с критическими перехлестами, эмоциональными выпадами. Такое письмо явно приглашает к горячему спору. Вот оно.
"Сейчас на экранах идет американский фильм «Спартак». В афишах стоит: экранизация романа Джованьоли. Это меня возмутило. Не оскорбляйте память Раффаэлло Джованьоли, называя эту кинофальшивку экранизацией его прекрасного романа, которым зачитывались революционеры.
Решительно ничего общего не имеет «Спартак» Джованьоли с американским «Спартаком». Какая примитивность, какая несуразица! Подобные «шедевры» рассчитаны на невежественного американского обывателя, который примет что угодно, лишь бы побольше кровавых зрелищ. А эту ленту зачем- то теперь вторично выпустили в советский кинопрокат. Чего ради? Ради кое-как, грубо, схематично очерченных в виде фона общегуманистических идеалов, ради одного имени благородного Спартака? В ножки за это империалистам поклониться?.. Плакать надо, что «они», а не поставили художественный фильм о Спартаке. Нашим бы мастерам кино создать фильм действительно по роману Джованьоли, о самом Спартаке — «Великом генерале», по выражению Маркса, восставшего угнетенного народа. Не могу согласиться с фильмом в целом. Некоторые несуразности так и бьют в глаза. Во-первых, с таким «войском» — толпой, наполовину состоящей из женщин и детей, какое показано в фильме, Спартака разбил бы первый попавшийся римский претор. Одним моральным превосходством много не навоюешь. У Спартака, как любой наш школьник, было сильное войско, построенное по римскому образцу и почти не уступавшее по боевым качествам римскому войску. Во-вторых, все восстание, вся великая война, длившаяся годы, сведена к одному походу на Бриндизий. Времени у авторов было предостаточно, но они растратили его на что попало. И в-третьих, откуда взялся в Римском сенате времен Спартака вождь плебеев Гракх? И в-четвертых, Спартак никогда не был рабом! Ни сном ни духом. А в фильме же его рабство зачем-то лишний раз подчеркивается. Восставший — уже не раб. А Спартак — тысячу раз не раб!
Наконец, Спартак наш! Тысячу раз наш. Фильм о Спартаке, кто бы его ни поставил,— всегда в высшей степени политический. Нам ли смотреть на нашего Спартака и вообще на древнюю историю через политическую призму американского обывателя?
Словом, очень не хочется, чтобы такие «исторические» фильмы западного образца попадали на наши экраны. История — всегда политика".
Письмо студента, а также и рецензия киноведа М. Пушкиной на фильм вызвали взрыв зрительской корреспонденции.
Вот характерное письмо. Зритель Б. М. от своего имени и имени своих друзей пишет, что он восхищен этим фильмом «исторически чистой души». Оставим на совести автора лексику его письма (например, выражение «старинное кино»). Зритель явно не отдает себе отчета в том, что такое правда истории и исторический миф. Для него неоспоримо, что на экране он видит как бы саму историческую реальность минувших веков.
"Давно слышал о заметке в редакцию по поводу кинофильма «Спартак». Но вот, наконец, прочитал ее. В корне не могу согласиться со студентом, грубо раскритиковавшим сам сюжет и постановку фильма. Не знаю, если тов. М. Н. — студент факультета истории Белгосуниверситета, то ему вдвойне должно быть стыдно писать, что это не фильм, а примитивность. Историк должен, на мой взгляд, уметь правильно ценить воссозданное людьми из прошлого. И пускай сценарист фильма далек от содержания книги, фильм поставлен прекрасно, красочно, артисты играли превосходно.
Я не историк, но люблю очень читать старинные книги и смотреть старинное кино. И с каждым разом восхищаюсь людьми, которые воссоздают все это для нас.
В одном могу согласиться с тов. М.Н. Почему прошло четверть века, а у нас нет своего такого фильма? То, что он идет повторно — это прекрасно. Я его видел в 60-е годы и до сих пор помнил его. Как прекрасно увидеть своими глазами людей, которые в первом веке до нашей эры стремились к свободе, к равноправию.
Он спрашивает, почему вторично выпустили эту пленку? Думаю, не зря. Видел сам, как люди шли в это кино! И после кино никто не плевался, а все погружались в размышление. Знаю и мнение многих друзей и знакомых о фильме. Все восхищены. Главным образом прекрасным показом на экране стремления к справедливой жизни".
Зритель Б. М., как видим, принимает фильм «Спартак» безоговорочно и ссылается на восхищение всего своего окружения.
А вот письмо учителя истории (29 лет), он также указывает на то, что «Спартак» идет при переполненных залах. В дополнение к этому учитель истории отмечает, что в исторических лентах правомерно некоторое отклонение от реальных фактов истории — ведь это художественный вымысел. Справедливо и упоминание о прекрасных актерах — действительно, как во всех крупных костюмных фильмах, здесь снимались «звезды». Но вместе с тем тон письма запальчиво резкий, неуважительный к собеседнику. Вряд ли в таком тоне может состояться плодотворный диалог. Опять повторяются доводы о том, что фильм создали известные авторы. Учитель истории пытается аргументированно, с его точки зрения, «защитить» фильм «Спартак» от всякой критики. Но его позиция во многом уязвима.
Вот это письмо:
"Очень хочется поспорить с товарищем явно субъективно и, добавил бы, примитивно оценившим фильм «Спартак». Конечно, каждый человек может иметь свое мнение. Но для того чтобы выносить его на всеобщее обозрение, надо было по меньшей мере внимательно смотреть фильм, чего не хватило автору статьи, вставшему в день просмотра не с той ноги и поддавшемуся своему плохому настроению.
Прогрессивный американский режиссер Стэнли Кубрик, автор таких нашумевших лент, как «2001 год: Космическая Одиссея», «Механический апельсин», «Доктор Стрейнджлав» (в которой автор обличил атмосферу военной истерии Пентагона), не экранизировал «Спартака» Джованьоли. Исторические события и персонаж воспроизведены по оригинальному сценарию тоже очень известного сценариста Дальтона Трамбо, который, как правильно сказала тов. Пушкина, глубоко изучил исторические материалы. И надо отметить его бережное отношение к ним. Канва фабулы, основные образы и события сходны с известным романом. Зная все это, тов. Н., претендующий на большие знания, не стал бы так бесцеремонно бросаться словами, обзывая прогрессивных деятелей искусства «американскими обывателями».
Учитель истории видит в фильме некоторые недостатки. Это и то, что картина порой дает крен в сторону чисто зрелищной занимательности, и то, что некоторые сцены перегружены подробностями. Он также задается вопросом: откуда мог взяться во времена Спартака вождь плебеев Гракх, убитый почти на 50 лет раньше легендарного восстания рабов? Вместе с тем зритель предполагает, что авторы фильма это последнее знали (так как этот факт известен любому пятикласснику из истории древнего мира) и, значит, если пошли на это, то сделали по каким-то своим соображениям. Учитель истории отмечает, что войско Спартака в фильме показано как сильное и хорошо обученное, и даже процесс обучения новичков опытными гладиаторами также отражен в фильме. В войске было много женщин и детей, и это показано в фильме как отражение реальности.
С точки зрения учителя истории, Л. Оливье создал истинный исторический образ главного противника Спартака. Понравились ему и другие актеры: Питер Устинов, Тони Кертис и особенно исполнительница главной женской роли Джин Симмонс.
Зритель делает вывод:
"Последнее слово за зрителями, но они уже дали ответ о фильме. «Спартак» с большим успехом прошел в кинопрокате почти 20 лет назад и с не меньшим успехом продолжает и сейчас идти на наших экранах. Надеюсь, что эта статья проясняет ответ на вопрос тов. Н., спрашивающего, почему же фильм вышел повторно на экраны".
Хочется обратить внимание, что в этом письме учителя истории учтены исторические факты и в то же время совсем не учтены эстетическая природе фильма «Спартак», сконструированность сюжета И трактовка событии и характеров в духе костюмных голливудских боевиков. А ведь это важно для подлинного исторического и эстетического восприятия фильма.
А вот и еще одно письмо. Зритель С. ставит вопрос о преобладании коммерческих задач в прокате над художественно-идеологическими.
Читатель спрашивает:
— Чего ради примитивность, несуразицу вторично выпустили в прокат? Ради кое-как, грубо, схематично очерченных общегуманистических идеалов, ради одного имени благородного Спартака?
Нам ли смотреть на такого Спартака и вообще на древнюю историю через призму американского обывателя? И дальше пожелание: Очень не хочется, чтобы такие фильмы западного образца попадали на наши экраны.
Возьму на себя смелость еще конкретнее поставить вопрос: когда прекратится показ «массовой культуры» для советских зрителей? Когда же сможем смотреть и нам хорошо разрекламируют, хотя бы даже «Знаменка» в «Анонсе», лучшие мировые фильмы лучших мастеров кино? Зритель не поймет? Так воспитывайте, учите, чтобы зритель шел и был кассовый сбор.
Западные поделки лучше же, конечно: кассовый сбор обеспечен.
Да, можно вести дискуссии, полемику по поводу идейно-нравственного воспитания, подражания нами Западу и... одновременно не отвечать на вопросы читателя, а немного рассказать о коммерческой стороне создания фильма.
Кажется, я высказал свою точку зрения, но хорошо еще добавить: Зарубежный кинематограф: искусство и коммерция. Советский кинопрокат: искусство и коммерция?".
Это письмо показательно уровнем требовательности эстетически подготовленного зрителя, который по-граждански зрело относится к проблемам кинорепертуара, остро ставит вопрос о репертуарной политике кинопроката.
Среди писем по поводу «Спартака» выгодно отличается своим тоном размышления, аналитической интонацией и стремлением разобраться в фильме без ненужной запальчивости и политических перехлестов письмо филолога А. Ф. из Мозыря. Автор письма вспоминает об историческом времени, когда был снят фильм, о праве режиссера на свою трактовку романа. Интонация письма более спокойная, доброжелательная — и это уже хорошо для диалога. А вот аргументы явно уязвимые.
А. Ф. повторяет все те же доводы о переполненных залах. Зритель смотрит фильм — значит, фильм хорош. А разве всегда количество зрителей свидетельствует о качестве фильма?
Вот его мнение:
"Разве Спартак в фильме не сильная личность, не народный герой? А почему мы закрываем глаза на то, что, когда демонстрируется американский фильм "Спартак», залы, переполнены, что советский зритель идет на фильм с удовольствием? Разве не высока по мастерству исполнения игра таких актеров, как Керк Дуглас, Лоуренс Оливье, Тони Кертис, Чарльз Лаутон или Питер Устинов?
Я не согласен и с высказываниями, что фильм получился не политическим. Он как раз политический, но, может быть, не в той степени, как хотелось оы этого нам с вами. Ведь нельзя заставить силой буржуазный кинематограф думать, как думаем мы с вами, как смотрим на жизнь и на все происходящие события с точки зрения нашей марксистско-ленинской идеологии.
И в заключение мне хотелось бы привести высказывание американского актера Питера Устинова, снимавшегося в фильме «Спартак». В интервью нашему корреспонденту в программе «Время» 15 февраля 1985 г. Питер Устинов сказал: «Советское искусство — величайшее в мире из искусств. Я даже не представляю себе мирового искусства без советского».
Как точно и правдиво сказано! Так давайте же и мы будем замечать и отмечать все то хорошее, что есть в буржуазном искусстве. Давайте будем расти духовно!".
Как видим, в этом письме автор ссылается на игру талантливых актеров. Однако известно, что нередко «звезды» снимаются в коммерческих лентах. Зритель призывает видеть все хорошее в буржуазном искусстве. Мы, разумеется, должны видеть достижения прогрессивно мыслящих мастеров. Но не должны и закрывать глаза на идейную концепцию произведений, на классовую позицию авторов, нередко весьма далекую от нашей, а то и прямо противоположную ей.
Приветствуя хорошее отношение П. Устинова к советскому кино, мы в то же время аналитически должны относиться к его собственному творчеству, оценивая многосторонне и объективно каждую его конкретную работу.
Можно ли согласиться с выводом А. Ф. о том, что мы должны расти духовно? Конечно, само по себе это утверждение, безусловно, верно. Но при этом следует сделать одно важное уточнение: следует уметь отличать высокохудожественные картины критически мыслящих прогрессивных художников Запада от крепко сколоченных ремесленных поделок, а тем более от кинохалтуры и киномакулатуры, т. е. от изделий «массовой культуры».
Увы, «Спартак» — это не тот фильм, который возвышается над профессионально сделанной коммерческой кинопродукцией.
В заключение разговора о «Спартаке» хотелось бы привести письмо еще одного зрителя — он подписался в корреспонденции в адрес «Знамени юности» как «ваш постоянный читатель». Для него понятие «хорошие фильмы», которые, по его мнению, «охаивает» критика,— это прежде всего такие, например, картины, как «К сокровищам авиакатастрофы», в которой показана яростная борьба двух групп — искателей легкой наживы, охотящихся за сокровищами затонувшего корабля. Причем члены одной группы показаны как идеальные «рыцари приключений», а другой — как жестокие бандиты. Зрителей подсознательно подталкивают к идентификации их с «благородными» гангстерами, внушают мысль об увлекательности подобных приключений, связанных с жаждой обогащения.
«Постоянный читатель» не принимает никакой критики в адрес развлекательной кинопродукции — ведь все это нравится ему, нравится аудитории, и не может же быть, думает он, чтобы у нас был такой испорченный зритель. Заполненные залы кинотеатров; вот единственный аргумент в пользу нужности фильма, считает «постоянный читатель» (и надо думать, зритель):
"Нельзя же все огульно охаивать. А это и делается на страницах газеты. Как появится более или менее хороший американский, французский или итальянский фильм, так сразу все говорят, он не социальный, снимался только для того, чтобы собрать кучу денег.
И причем по одному и тому же сценарию: на первом месте — не социально, на втором — один смех, который ничего не оставляет, на третьем — «коммерциально», на четвертом — неинтересно... и т. д. и т. п.
Но если у нас в стране такой испорченный зритель, который никак не может понять то, о чем пишут критики?
Я хочу пожелать газете, чтобы она действительно писала для молодежи, и под рубрикой «Клуб любителей кино» пусть не будут появляться такие, полные скороспелыми выводами, статьи. И все же главным показателем интересности, нужности фильма будут заполненные до отказа залы кинотеатров, ну и, конечно, письма".
Как видим, такой постоянный читатель и зритель открыто призывает к расширению поля воздействия коммерческого развлекательного кино. Раз его смотрят — значит, оно нужное, следовательно, и хорошее. А вся критика — «от лукавого», измышления досужих журналистов.
На наши экраны выходят зарубежные исторические ленты разного художественного уровня. Обидно порой бывает, что коммерческие поделки на историческую тему вызывают горячую заинтересованность зрителей, а подлинно талантливые и глубокие произведения остаются где-то на периферии зрительского внимания.
... Это не красивые сказки на исторические сюжеты, не костюмные ленты, в которых исторические герои удивительно напоминают современных суперменов в голливудских боевиках, а глубокие размышления художников об историческом процессе, взгляд на события прошлого с позиций современного человека, озабоченного всем, что происходит в мире.
Развитый, эстетически подготовленный зритель безошибочно отличит такие ленты от коммерческих поделок, именно им отдаст свою привязанность, с их авторами вступит в духовный диалог. Хотелось бы, чтобы в нашей аудитории возрастала доля именно таких зрителей, для которых исторические ленты были ценны не чисто зрелищной их стороной, под которой нередко скрывается идейно чуждая нам позиция, а исторической правдой и подлинной глубиной авторского мышления" [Киновед Ольга Нечай (1936-2010].
Текст цитируется по следующему источнику: Нечай О.Ф. О вкусах спорят: Зарубежные фильмы на наших экранах. Мн.: Наука и техника, 1986.
